Тысяча восемьсот
Возвращению часов к их истинной линейной концепции способствовал ХХ век, по-своему возродивший христианскую конструкцию "точка отсчета-цель". Технический прогресс и линейное времяисчисление - близнецы-братья.
Когда в жизни масс есть цель и смысл и предчувствие чего-то великого, тут не до мистики, наука становится важнее ощущений. В 60-х в споре между физиками и лириками, безусловно, лидировали первые: они и читали больше, и сознание у них было гибче, и стихи они сочиняли играючи, а еще они знали, что такое "квант" и "синхрофазотрон". Не удивительно, что часы из "бездонного сундука времени" превратились в просто технический прибор. И основная задача - сделать их максимально точными и универсальными, вскоре была решена.
Часы не просто стали сверхточными и дешевыми в производстве. У них появилась цифровая электронная индикация, которая быстро проникла во все сферы жизни. Электронные часы не только стали модной и распространенной вещью, светящиеся четыре цифры проникли на улицы, в метро, на холодильники и плиты, на приборные доски автомобилей. Дошло до того, что дети 80-х даже не умели и боялись обыкновенных стрелочных часов, куда как проще было воспринимать текущее время прямо так, как оно написано (помните анекдот про "тысяча восемьсот" - а ведь сегодня он вообще утратил смысл).
Будущее XXI века рисовалось так: мы все сядем в ракеты и полетим. Или к нам кто-то прилетит. Или потомки детей-цветов, переевших LCD, превратятся в расу сверхлюдей. В любом случае, мир изменится, не случайно же возникшая тогда сага о звездных войнах воспринималась как новая религия и далеко не только благодаря спецэффектам.
Знаменитый "кварцевый кризис", чуть было не уничтоживший всю швейцарскую часовую промышленность, стал возможен не только потому что японцы оказались более продвинутыми в плане технологий и дешевизны.
Просто в этом контексте довольно трудно представить себе какого-нибудь капитана третьего космофлота, направляющегося на Альфа-Центравра с Breguet Classique или DeWitt Tourbillon на запястье. Никому даже в голову и не приходило изучать, что там в часах крутится, они воспринимались или как навороченные технические приборы (до 90-х компания Seiko, упорно смотревшая в будущее, пыталась скрестить часы с пейджером, телевизором и фотоаппаратом) или как просто еще одно модное украшение.
Сомненья нету замкнут мир
Тогда же, в 80-х начал происходить крах идеи. Закончилась холодная война - и закончилась ничем, тридцать лет противостояния завершились не Апокалипсисом, а чаепитием у Женевского озера. Грохнулся челленджер, что стало началом конца космической программы NASA. Стал падать интерес к уфологам - одни из самых популярных ученых превратились в самых низкооплачиваемых и полузабытых работников. Наконец, утопили "Мир". Даже слабенькая надежда, что в Миллениум все-таки наступит Конец Света, ненадолго взбодрившая приунывших адептов линейного сознания, и та себя не оправдала.
У человечества снова нет цели. Есть только постоянный страх случайного уничтожения (от того, что у Ким Чен Ира или Ахмадинеджада будет с утра плохое настроение, или нас накроет какая-нибудь комета, которые что-то стали в последнее время часто летать, или наступит ледниковый период, совсем некстати прервав отпуск) - но это не более чем страх перед неподвластным окружающим миром, когда люди вновь осознают себя беспомощными перед Колесом Судьбы.
И это ощущение беспомощности и безысходности и возвращает интерес к другим кругам и колесами - часовым. В современных часах уже совсем нет надобности в измерении времени как таковом. Главное, что в них все вертится и крутится. "Они живые" - повторяют друг за другом производители сложной механики на вопрос, чем эти устаревшие механизмы лучше кварца. Звучит как смертельная ересь с точки зрения средневекового христианина.
На самом деле, часы не "живые" и не "мертвые", они - модель нашего замкнутого мира. Когда люди стремятся к прогрессу, они верят в науку, когда будущее для них лишь еще одна вариация настоящего, то начинают интересоваться магией и мистикой. Создавая все более совершенные и сложные механизмы, человек ни на шаг не приближается к какому-то результату. Не случайно символом нового часостроения стал турбийон - устройство, которое просто крутится, выполняя какую-то неочевидную функцию, но вообще ничего не показывает.
Поэтому практичные скептики и называют механические часы бессмысленной игрушкой. Игрушкой - да, но не бессмысленной. Это лишь просто попытка экспериментировать с теми картами бытия, которые нам сдали. Наш мир замкнутый вращающийся циклоид. И мы сами, осознавая это, начинаем зацикливаться. Усложняя механику, мы тем самым доказываем себе, что даже бесконечно повторяющееся вращение может быть безумно интересным. Механические часы при всем обилии мифов вокруг них, - это символ реальности, а не тоталитарной идеи. На смену мечте о лучшем мире пришел трехосный турбийон. Бессмысленно, зато - красиво.
- То есть, ты хочешь сказать, что мы заперты на этой планете в этом времени со всеми своими богатствами, суперразвитой техникой и энергоресурсами, и поэтому вновь начали боготворить вращающиеся колеса? - спросил Рик.
- Ну, в общем, да.
- Но ведь это же ужасно депрессивный взгляд на мир! Когда нет цели, а только бесконечные повторы - воскликнул Джон.
- Может быть. Зато часы - это лучший способ научиться наслаждаться повторением.
P.S. На прошлой неделе Джон прислал мне письмо. Он купил часы. Цифровые в знак протеста против замкнутого мира.
Источник:
http://www.timeseller.ru/rubric/rubr...=26&oldSub=348
