Часы Haute Horlogerie: Персональный двигатель как показатель статуса
Почему мы одни бренды называем престижными и элитными, а другие нет? Чем они вообще определяются, эти понятия "престиж" и "элитарность"? Может, я ошибаюсь, но, на мой взгляд, критерии в Haute Couture или, скажем, Haute Cousine слишком призрачны.
Хорошо, что есть высокое часовое искусство Haute Horlogerie. В очень конкретном и понятном часовом мире есть очень четкий критерий статуса - наличие собственного механизма. Он или есть, или его нет. Фирма может сколько угодно заявлять о собственной крутости, но если в ее часах работает стандартный покупной, а не собственный мануфактурный механизм, ее слова не будут восприняты всерьез.
Собственный механизм автоматически причисляет одних к элите высокого часового искусства, а других низводит до малоуважаемого статуса ретейлера без благородного имени и даже прав на существование. Самостоятельно разработать и запустить в производство хоть мало-мальски пригодный, но собственный механизм мечтают все - и те, у кого уже есть собственные калибры, и, тем более, те, кто пока покупает двигатели для своих часов у других. Но по силам это единицам. Вот почему мы почитаем Patek Philippe и Rolex, Breguet и Omega, IWC и Jaeger-LeCoultre, Vacheron Constantin и Zenith, Girard-Perregaux и Piaget, A.Lange & Sohne и Corum, Audemars Piguet и Ulysse Nardin, а другие воспринимаем с меньшим пиететом.
До знаменитого кварцевого кризиса, чуть было не угробившего швейцарскую часовую промышленность, каждая компания самостоятельно разрабатывала и выпускала как корпуса, так и механизмы. Каждая компания использовала свои решения, технологии, сама поддерживала уровень качества. Впрочем, у всякого правила есть исключения. Самым ярким можно назвать Cartier. Легендарный ювелирно-часовой дом прославился как производитель дорогих эксклюзивных часов, не имеющий своих механизмов. Но, видимо, это как раз то исключение, которое только подтверждает правило: успех Cartier пытались повторить многие, но почти никому не удалось.
Иметь собственную мануфактуру - удовольствие очень дорогое. Гениальный основатель и владелец Swatch Group Николас Хайек-старший спас швейцарский часпром, предложив объединить гибнущие компании в одну группу с одной-единственной мануфактурой, которая производила бы механизмы для всех. Так с помощью специализации и концентрации (одна фабрика изобретает только сплавы и обеспечивает всех спиралями и пружинами, другая - только рубинами, третья производит только механизмы, а четвертая - исключительно сапфировые стекла) швейцарская часовая промышленность была спасена. Снизилась себестоимость, а после нескольких не менее мудрых рекламных ходов швейцарские часы вновь стали самыми востребованными и желанными в мире, несмотря на дороговизну.
Единственным производителем механизмов стала компания ЕТА, которая из сонма механизмов выбрала и сосредоточилась на производстве самых лучших и надежных. Это главным образом автоматические калибры 2824-2 (для классических часов), 2892-A2 (более мощный механизм для часов с усложнениями) и хронограф 7750. Сейчас каждый из этих механизмов выпускается в нескольких, скажем так, комплектациях разного уровня качества сборки и декора. Это лучшие современные часовые механизмы в мире. Неудивительно, что они работают примерно в 85 процентах современных швейцарских механических часов. Но вместе со своей заслуженной популярностью к ним прилепилось и немного обидное прилагательное «стандартные». За часами, которые оснащены стандартными механизмами, не гоняются коллекционеры, сдержанно, так сказать, «с пониманием» пишет профессиональная пресса. Без особого вдохновения к ним относятся и покупатели.
Хотя на краю гибели в начале 80-х находились практически все швейцарские компании, все же нашлись отважные, которые не стали присоединяться к пулу мистера Хайека (я перечислил всех выше в списке почитаемых). Остальные заключили долгосрочные контракты на поставку механизмов ЕТА. Так часовой мир, собственно, и разделился на «элиту» и «стандарт».
Представляете теперь панику, охватившую последних, когда спаситель Хайек вдруг заявил, что с 2007 года он прекратит поставлять механизмы ЕТА компаниям, которые не имеют отношения к его Swatch Group. Правительство и антимонопольный комитет не смогли ничего поделать, хотя и обязали мистера Хайека продолжить поставки до 2009 года включительно, чтобы не имеющие собственных мануфактур компании получили достаточное время создать их.
Хайек терпеливо выслушал обвинения, самые мягкие из которых звучали в духе того, что «этот узурпатор, построивший на наши деньги свою империю, теперь смеет диктовать нам свои условия и своими руками хочет задушить швейцарскую часовую промышленность», а теперь с живейшим интересом и нескрываемым удовольствием наблюдает за результатами своего очередного гениального хода. Его мудрость проявилась в том, что он очень точно подгадал момент, когда техника в очередной раз совершила качественный скачок в развитии и позволяет реализовывать талантливым инженерам самые удивительные идеи и фантазии, которые еще вчера казались неосуществимыми в принципе. Да одно внедрение в часовое дело фотомануфактуры (когда в ядерном реакторе можно по объемному изображению создать из молекул любого материала любую деталь с идеально точными пропорциями) чего стоит! Да, пока это стоит дорого, но вскоре фотомануфактура станет обычным делом, и если все детали будут изготовлены с ее помощью, то выйдут идеальные часы, не уступающие по точности кварцевым. Именно новые технические возможности помогли родиться таким гениям, как Антуан Прециузо, Вианне Альтер, Франсуа-Поль Журн, братья Баумгартнеры, Питер Спик-Марин, Кари Воутилайнен. Никому не известные вчера мастера ныне удостоены не одним женевским Гран-при, а их имена уже превратились в бренды.
